Николай Петров: «Нам надо продумать стратегию пространственного отступления»
- Вкладка 1
У нас действительно самая большая страна в мире по размеру территории. Когда социологи спрашивают наших людей: «Почему вы считаете, что живете в великой стране?», то три главных ответа: у нас самая большая территория, у нас ядерный арсенал, ну и на худой конец — у нас Чайковский, Толстой и великая культура в целом. Но наша страна уникальна в том смысле, что в ней почти нет — там, где они есть, ситуация другая — резких физико-географических границ, и она исторически развивалась во многом за счет территориальной экспансии, волнами из центра куда-то.
Существует концепция аспатиальности русской культуры, которая говорит о том, что между Москвой и Владивостоком разница очень невелика. Сейчас я был на Сахалине и видел там вывеску: «Приходите к нам, у нас московские цены». Я сначала удивился. Нашли чем завлекать — высокими московскими ценами. Оказалось, что московские цены по сахалинским меркам — это низкие цены. Так вот, у нас скорее дифференциация центр-периферийная. То есть, отъехав от Москвы на 100 км, можно попасть в другую историческую эпоху и увидеть колоссальные контрасты, которых не увидишь, если перелетишь из Москвы во Владивосток, где люди, в общем-то, живут так же, как в Москве, за исключением каких-то совсем специфических черт.
Мне кажется, что как история есть реальная, которую знают немногочисленные настоящие историки, а большинство наших постсоветских людей знают ее так, как им рассказал ее митрополит Тихон, который отвечает у нас за пропаганду настоящего исторического знания, так и с географией примерно аналогичная картина.
Если речь идет не о физической, а о социально-экономической или культурной географии, то реальных представлений о положении дел гораздо меньше. Просто потому что профессионально нашей страной во всем ее многообразии, пожалуй, последний раз комплексно занимались Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский и Вениамин Петрович Семенов-Тян-Шанский. С тех пор, как они издали многотомное полное географическое описание нашего отечества, если не считать довольно специфического сталинского издания 1950-х годов, такого комплексного, сделанного по единой методике исследовательского проекта по нашей стране больше не было и до сих пор нет.
Поэтому я бы сказал, что, в отличие от коллег историков, у нас и на академическом уровне знания о нашей стране гораздо более скудные. Та ментальная карта, которая есть в голове у простых людей, за малыми исключениями существует и в головах у специалистов. В этом смысле проблема не в том, чтобы каким-то образом тиражировать имеющиеся знания и предоставить их народу, а в том, чтобы эти знания получить. Как вы понимаете, даже за последние три десятка лет в нашей стране произошло столько социально-экономических перемен, что наши представления, которые во многом базируются на советском времени, крайне далеки от реальной действительности.
Может быть, не самая главная, но одна из главных социально-географических иллюзий России — это иллюзия, связанная с тем, что мы живем в самой большой стране в мире. Мы смотрим на карту, особенно в нужной проекции, и это действительно так. Хотя от проекции очень многое зависит. Но, помимо проекции, есть еще представление об освоенной территории — той, где реально живут люди. И освоенная территория нашей страны во много раз меньше, чем та территория, которую мы видим на карте. То есть то, что мы видим на карте, это гигантские арктические непригодные для жизни или пригодные с большими ограничениями для временной жизни пространства и болота, которым можно радоваться, только глядя на эту самую карту со стороны.
Проблема сегодня заключается не только в том, что реальное экономическое пространство нашей страны на порядок меньше того, что мы видим на карте. Проблема заключается еще и в том, что есть колоссальное советское наследие, когда казалось, что чем дальше мы пошлем людей на север, тем лучше. Мы гордились тем, что самый большой город за Полярным кругом — это наш Норильск. Было построено огромное количество городов и поселений при заводах. И сегодня, когда происходит деиндустриализация и многие заводы закрываются, возникает проблема, связанная с тем, что страна скорее скукоживается, чем расширяется, как это происходило многие века в нашей истории.
Тут есть серьезный концептуальный вызов. Как разработать схему пространственного развития страны, имея в виду не то, что завтра мы будем еще дальше, чем сегодня, и построим новые города на Дальнем Востоке, на Северном морском пути и так далее, а то, что мы теряем население и будем его терять дальше. Нам надо продумать стратегию пространственного отступления, которая требует и колоссальных средств, и знания о том, как устроена страна, и достаточно смелых политических решений. А у нас стратегии нет.
Поэтому если в ситуации с историей, по крайней мере, то, что было с нами, оно было, и ничего не меняется, кроме хорошего или плохого знания об этом, то география меняется очень быстро. А мы не имеем адекватного о ней представления — раз, и два — не хотим, вернее, наша власть не хочет и не может мыслить стратегически.
Фрагмент дискуссии «Иллюзия реальности: зачем мы придумываем мифы о России?», состоявшейся 12 марта 2019 года в рамках цикла «Homo Soveticus: сто лет человеку советскому».